В моих детских воспоминаниях Ханс-Юрген Фишбек занимает особое место. Он мой крестный. Приходя в гости к Фишбекам, мы словно бы погружались в таинственный мир. Фишбеки существовали в ГДР, но ей не принадлежали. За дверью их квартиры начинался мир, созданный по иным законам. Он состоял из христианских песен, застольных молитв, фортепьяно, множества вещей, привезенных «с Запада» и пожилой пары, напоминавшей двух сказочных персонажей. Родители Ханса-Юргена жили некогда в Танзании, они были миссионерами. Приходя на дни рождения своих детей и внуков, они приносили с собой в наш узкий мирок свободный дух космополитизма.

Ханс-Юрген Фишбек был физиком, знатоком чисел и знатоком христианства. И то и другое казалось порой несколько оторванным от жизни. Он говорил теплым мягким голосом, почти всегда оставался серьезным. Когда мы подросли, он рассказывал нам о Дитрихе Бонхеффере. Его принципиальность впечатляла и даже немного пугала, потому что невольно рождала у окружающих ощущение нечистой совести.

Не будучи благостным человеком, он был проникнут благой вестью,. Жил по-спартански. Ходил со старым-престарым портфелем – вероятно из любви к третьему миру. Его политическая деятельность была плодом его религиозных взглядов. Вместе с другими христианами он составлял петиции против практики и принципов размежевания, написанные так сложно, что обычный человек едва ли мог понять их смысл. Ханс-Юрген был при этом начисто лишен тщеславия и совершенно не стремился попасть в кадр. Другие делали важные лица, желая войти в историю, но только не он. Выступая в 1989 г. на Экуменическом собрании – церковном конгрессе - в Дрездене, он говорил о мире, справедливости и сохранении творения, естественно подразумевая реформы в ГДР.

В 1989 г. Ханс-Юрген стал одним из основателей движения "Демократия сейчас". Он стремился к демократии, но не к капитализму. В моем понимании, он был и остается религиозным социалистом. Он мечтал о мире, избавленном от греха. Это было источником его силы и причиной его одиночества. Два года в качестве представителя правозащитного движения он, с несколько потерянным видом, заседал сначала в восточноберлинском городском совете, а потом в палате депутатов единого Берлина. Затем стал доцентом Евангелической академии. В его текстах речь неизменно шла о великом, о правде, о просвещении, о жизни после смерти. От фиксированности на деньгах, на прибыли исходит, писал он, такая же разрушительная сила, как от «Штази».

Ханс-Юрген Фишбек живет в коммуне за городом, продолжая искать способы гармоничного соединения жизни идей с реальной жизнью. Некоторые, глядя на него, качают головой. Просто этот человек наделен особым даром кропотливого поиска - поиска, в котором он всегда стремится идти до конца. Если бы мне надо было охарактеризовать его одним словом, я бы сказал: «искатель».