Священники нечасто объявляют войну. Но иначе как объявлением войны нельзя назвать строки из текста, который читали и перечитывали летом 1989 г. сторонники восточногерманской оппозиции: «Основная отличительная черта нашего общества – абсолютная монополия СЕПГ на правду и на власть; монополия, поддержанию которой служат все государственные и социальные структуры. При этом с каждым днем все явственнее становится пропасть между идеологией и реальностью». Эти слова могли означать для их авторов арест, суд и тюрьму. Была в тексте, написанном в доме пастора в маленьком городке Нидерндоделебен под Магдебургом, еще и такая фраза: «Необходима публичная дискуссия о сути сталинизма и его проявлениях в прошлом и настоящем ГДР».

Это была фронтальная атака. «Разумеется, мы знали, что делаем», - говорит Мартин Гутцайт, один из авторов вышеупомянутого текста, вспоминая события тех дней. Тезисы манифеста восточноберлинский теолог разработал совместно со своим другом Маркусом Меркелем - пастором из Нидерндоделебена. Более года ушло у них на обсуждение возможных способов мобилизации и организации оппозиционных групп. И вот 22-23 июля манифест был написан. Окончив работу, друзья откупорили бутылку красного вина.

Для Гутцайта объявление войны СЕПГ было логическим продолжением всей его предыдущей жизни. Отказавшись служить в армии, сын пастора поступил на теологический факультет – единственный факультет, двери которого были для него открыты. Работая евангелическим викарием, пастором, а позднее ассистентом в восточноберлинском Конвикте с языковым уклоном, он организовывал семинары на тему «мирной политики», пришедшиеся не ко двору в стране, называвшей себя «миролюбивым государством». Гутцайт знал, на что шел. «Мы с женой объяснили детям, что они должны делать в случае нашего ареста». Они догадывались, что за ними наблюдают, хотя и не подозревали, как близко находились делавшие это люди.

После написания Мартином Гутцайтом партийного манифеста, 7 октября 1989 г. - в 40-летнюю годовщину образования ГДР - было официально объявлено о создании Социал-демократической партии ГДР, несколькими месяцами позже влившейся в Социал-демократическую партию Германии (СДПГ). В 1989-1990 годах Гутцайт представлял свою партию на заседаниях созванного по инициативе оппозиции Центрального круглого стола. Он был сторонником постепенного объединения, но не стал противиться желанию большинства жителей ГДР, выбравших быстрый путь. Будучи депутатом единственной свободно избранной Народной палаты ГДР, Мартин Гутцайт вместе с остальными парламентариями оформил самоликвидацию второго немецкого государства. С тех пор он еще не раз возвращался к теме «ГДР», работая, в частности, экспертом Бундестага и главой берлинского филиала комиссии по изучению архивов «Штази». Все эти годы Мартин Гутцайт пытается найти ответ на вопрос, как получилось так, что революция вопреки всем предпосылкам смогла сохранить мирный характер, став одним из ярких положительных примеров в современной истории.